Гибель "Глориеса" как урок для кибервоина.
Может, может возникнуть вопрос: а насколько всё это - Мэхэн, Шантунг, "Дредноут"- актуально сегодня? Насколько велика практическая ценность изучения мохнатых историй о сражениях дредноутов - особенно тех, что не состоялись? Отвечаем: велика. Велика практическая ценность истории морской войны. И велика как никогда практическая ценность истории морской мысли.
Начнём с истории. Одной из ключевых, если не ключевой организационной проблемой вооружённых сил сегодня является проблема интеграции "нердов", программистов и хакеров, в суровую иерархию настоящих мужиков. И проблема эта, как ни странно, не нова - история даёт нам несколько аналогичных примеров. Не скажу за времена парусов (хотя и там, подозреваю, возникали соответствующие вопросы), приведу два примера из старины седеющей.
Первый - это вопрос о слиянии корпуса инженер-механиков с корпусом "строевых офицеров", возникшая в конце XIX в. Вторая - проблема интеграции во флотские структуры авиаторов, вопрос, начавший мучить в 20-х г. прошлого века и недомучавший до сих пор (аналогия с бойцами киберфронта проведена в явном виде в книге Хона, Фридмана и Мэнделеса). Изучение истории этих двух вопросов может очень, очень сильно помочь тем, кто решает вопрос с киберпанками сегодня.
Изучать этот вопрос можно в рамках модного "организационного" направления военной истории - как это делает Хон (другой) в своей книге. Но ценным может быть и простой, посконный разбор конкретных историй и боевых эпизодов. Вот Тирпиц - по соображениям важным, социальным, внутриполитическим - не допускал превращения инженер-механиков в полноценных офицеров. Результат - доходящий до 30% некомплект инженерных должностей и перманентные проблемы с машинными установками. Если кто-то сегодня сомневается в том, что выпускнику мехмата или ВМК можно дать кап-раз - история про аварию на "Мольтке" ему, пожалуй, поможет развеять сомнения.
Или вот "Глориес" из заманухи. Первое боевое столкновение линкоров с авианосцем, закончившееся не так, как должно было бы - ведь все мы знаем, что авианосец сменил. Можно смотреть на это как на исторический курьёз, бесполезный факт для развлечения небольшой группы людей, имеющих извращённые представления об организации досуга. Но если принять мнение - не уверен, что вполне верное, но распространённое - о том, что главным виновником гибели британского авианосца был командир, а командиром авианосца был не авиатор, то история станет более чем злободневной.
Теперь - о мысли. Ув. 
kim_noir упомянул недавно прекрасную книгу Мортена Мотте о развитии французской морской мысли между франко-прусской и первой мировой. Интересно это, помимо прочего, потому, что Мотте получает деньги из бюджета французского минобороны. Он, можно сказать, штатный теоретик французских вооружённых сил, проходивший срочную службу на должности... преподавателя в военном колледже.
Чем ценны изыскания Мотте для сегодняшней Франции? Здесь можно было бы отделаться общим замечанием: история развития мысли, борьбы идей, имеет непреходящее значение - постольку, поскольку вскрываются механизмы развития этой мысли. Но можно сделать замечание и более конкретное. Период, описанный Мотте, был периодом кризиса морской стратегии, вызванного бурным развитием технологий. Он сам, собственно, объявляет, что его книга - это драма о сражении между техницистами jeune ecole и классицистами с Мэхэном под мышкой. История преодоления кризиса и эксцессов, история синтеза новой стратегии, во многом обеспечившей Франции (заострим) успех в Первой мировой. Параллели с сегодняшним днём усматриваются без труда, и подчёркивать ничего не надо.
И, наконец, о том, как Мэхэн проникает в нейронные сети. Future is unmanned! - вдохновляет нас один из слоганов "Боинга". Впрочем, автоматизация процессов управления боевыми действиями - это не только американское будущее, но и наше отчественное настоящее и даже прошлое. Разработка алгоритмов - жёстких ли, нейросетевых - является неотъемлемой частью автоматизации. Можно сказать, что это - один из ключевых вопросов построения современных вооружённых сил, вооружённых сил будущего. Разработка эта немыслима без критериев успешности, а критерии успешности выводятся из неких принципов. Кто более других славен поиском принципов морской войны? Правильно - Мэхэн.
Впрочем, начнём с Макарова. Допустим, нам нужно разработать алгоритм расчёта ракетного залпа и управления ракетами в ходе атаки. Каковы могут быть критерии оценки, какова будет целевая функция алгоритма? Ответ, вообще говоря, не очевиден - целевой функцией может быть число попавших в какую-то цель ракет, процент попавших в "главную" цель ракет, доля повреждённых кораблей, доля уничтоженных кораблей. Или же комбинация этих функций - но комбинация, так же определённая по воле человека. И ему, этому человеку, очень даже полезно будет ознакомиться с тем, как подобные вопросы решались в прошлом. И фраза из "Рассуждений по вопросам морской тактики":
При выборе предмета действия артиллерии надо иметь в виду прежде всего, что самое главное — это попасть в противника, а потому надо стрелять в тот корабль, в который легче попасть, т.е. ближайший.
является более чем прекрасным примером формализации решения задачи о выборе цели ракетой.
Ну а теперь уже - за советом Мэхэна. Как может быть решён вопрос о целевой функции с точки зрения нанесённых противнику потерь? Вот пример из боевых инструкций американского флота 1944 г. выпуска:
Sink enemy ships. It is usually better to sink one than to damage two.
Тоже вполне себе законченное "решающее правило". Формулировка мне очень нравится, но назвать её правильной я не рискну, при всём желании. Она - не правильная, она является тактической интепретацией выведенного Мэхэном стратегического принципа: объектом является вражеский флот. Если же взять альтернативный стратегический принцип, частный вариант Корбетта - объектом являются свои коммуникации - или более общий "французский" вариант от Мэхэна, о первоочерёдной значимости "конечных целей", формулировку придётся поменять на прямо противоположную. При стремлении к быстрому и гарантированному достижению "конечной цели" обычно лучше повредить два корабля, чем утопить один.
Суммируем. Вопрос автоматизации, кибернетизации и роботизации - важнейший вопрос современного военного строительства. Построение алгоритмов управления является ключевой задачей при решении этих вопросов. Разработка таких алгоритмов немыслима без наличия целевых функций - вне зависимости от того, будут ли они использованы для обучения нейронной сети, или защиты в "жёсткую логику". Целевые функции выводятся из принципов. Принципы выводили великие теоретики - и выводили их с помощью исторических примеров.
В общем, мы тут не шутки шутим. Шучу.