Кажется, я понял, в чём дело.
Одной из любимых моих тем является "географический вопрос". Проблема "выгодного" или "невыгодного" положения противников - или соперников. Эта тема является одной из сквозных тем отечественных споров добра с флотофилией, и в разговорах менее интересных и оживлённых, вроде рассуждений о вековой борьбе Великобритании с Францией. Преимущества одних и невыгоды других зачастую принимаются как очевидные.
Между тем, как я уже имел честь докладывать, географические вопросы далеко не так очевидны, как кажется. Тирпиц, например, формулируя свою "теорию риска", считал, что Германия может использовать своё выгодное положение. И у него были определённые основания так считать. Мы же, в свою очередь, как-то поразмышляли над британскими невыгодами. Другим случаем, оказавшимся на поверку неочевидным, можно считать положение Порт-Артура. Невыгоды расположения этой базы - одно из самых общих мест в отечественной историографии русско-японской войны, а вот незамыленный британский взгляд видит, что Порт-Артур "нависает" над Кореей и даёт прекрасную стартовую позицию для атаки.
Выбраться из порочного круга в таких спорах - как, впрочем, и в большинстве других споров - можно, поработав с определениями. Ключевым словом у нас является "преимущество". Это нехитрое понятие можно определить следующим незатейливым образом: "преимущество - ситуация, в которой одному из двух соперников для достижения идентичного результата требуется приложить меньше усилий". Идентичность тут важна. Если двое взялись бежать наперегонки "до того дерева", тогда, очевидно, преимуществом будет обладать тот, кто побежит, будучи на пару шагов ближе к цели. Если из двоих к дереву решил бежать только один, вопрос о преимуществе теряет смысл.
Рассматривая положение Великобритании относительно Германии, мы можем уверенно сказать: географическое положение давало Великобритании преимущество в смысле уничтожения немецкой морской торговли. Для этого, действительно, британцам требовались меньшие усилия. Однако, тут возникает вопрос о том, что такое "результат". "Уничтожение морской торговли" - лишь один из вариантов. "Воздействие на экономику противника флотом" - вариант другой. И в этом варианте выгоды Великобритании перестают быть очевидными, а, возможно, становятся невыгодами, в силу большей зависимости экономики от морской торговли. И, вполне вероятно, общий ущерб, который немецкий флот причинил британской экономике в 1917 г., были больше ущерба, который в том же году причинил немецкой экономике флот Великобритании. Что определялось спецификой географического положения.
Можно посмотреть через ту же призму на другое немецкое преимущество, обнаруженное нами ранее - возможность атаки в двух направлениях, в сторону Ла-Манша или в сторону Норвежского моря. Здесь одинаковый результат можно определить как "внезапная атака на полуизолированную часть флота противника". Очевидно, что немцам такого результата в Ла-Манше добиться было намного проще, чем британцам - в Балтийском море. Немцы могли бы добиться очень многого, если бы попытались использовать это преимущество - и если бы не потеряли "Магдебург".
Здесь мы подходим к главному вопросу мировой морской философии - вопросу о Ла-Манше. Можно ли считать положение за Ла-Маншем британским преимуществом? Скандальный вывод напрашивается, отважусь произнести это вслух. Если результат определяется как "высадка армии на территорию метрополии противника", то при любой географии противники находятся в абсолютно одинаковых условиях. Великобритании в 1914 г. и 1940 г. требовались меньшие усилия для защиты метрополии, чем Франции - это верно. Но Франция не была противником Великобритании.
Ровно то же самое относится и к положению США в мировых войнах. Защита расстоянием традиционно воспринимается как безусловное преимущество США. Это верно по отношению к той же Великобритании или СССР, но это неверно по отношению к противникам США. Они так же были защищены расстоянием, и только способность американцев к преодолению этих расстояний - не географический фактор - позволяла им преуспевать в войне.
Может ли расстояние вообще быть преимуществом? Да, может, если речь идёт о третьем объекте или определённом объекте метрополии. Это видно на примере Японии. Очевидно, что расстояние, разделяющее ближайшие точки метрополии, у противников идентично. Но сами точки могут отличаться - и, скажем, в войне Японии с Россией расстояния, отделяющие "столицу от метрополии", были существенно разными. Российскому флоту для того, чтобы преодолеть расстояние между базой на своей территории и вражеской столицей, требовалось приложить усилия куда как меньшие (и однажды российский флот это практически сделал).
Впрочем, Япония старалась вести дела так, чтобы предметом спора был третий объект. И положение относительно этого, третьего, объекта должно было быть главным японским преимуществом. Так было во время русско-японской и Первой мировой. А вот во время Второй мировой ситуация несколько изменилась. Главные предметы спора - Китай, голландская Ост-Индия, Борнео - были к Японии намного ближе, чем к США или Великобритании. Что могло бы стать безусловным японским преимуществом, что и было их главным преимуществом в 1942 г. Однако расширение оборонительного периметра вело к тому, что объекты борьбы постепенно удалялись от Японии и приближались к США. В этой ситуации японцы активно работали над тем, чтобы их преимущество уменьшалось. Впрочем, вопрос об изменении географии - это уже несколько иной вопрос. В случае с японцами, тем не менее, стоит ещё раз коснуться вопроса об учёте и использовании преимущества. В период между войнами они, в общем, вполне справедливо пришли к выводу, что борьба на коммуникациях не может подорвать экономику США. Однако при этом они упустили из виду тот факт, что борьба на коммуникациях может подорвать способность США вести войну в западной части Тихого океана. Ресурсное преимущество США и без того было размазано по глобусу тонким слоем, японские крейсера и подводные лодки могли сильно увеличить толщину этого слоя - но не сделали этого.
За этими прелестными обобщениями и частностями самое время поговорить о самом важном - об отечественной морской географии. "Проклятье трёх (четырёх) театров" так же обычно считается безусловным недостатком нашей морской позиции. Так ли это? Самое время воспользоваться новым инструментом. Определив желаемый результат как "сосредоточение всех морских сил в одной точке" мы можем уверенно сказать, что географическое положение затрудняло достижение этого результата по отношению и к Японии, и к Германии, т.е. к двум главным нашим противникам в двадцатом веке. Однако, мы можем рассмотреть и другие результаты. Например, мы можем заметить, что Германия испытывала известные сложности с отправкой своих морских сил на Чёрное море, благодаря чему Россия имела на этом море преимущество в 1914-1917 гг., а СССР - в 1941-1944 гг. Очевидным преимуществом "разбросанности" наших морских баз была возможность относительно безопасной связи с союзниками морем. Впрочем, это пока не выглядит как сведение к идентичному результату. Сведём. Определив идентичный результат как "воздействие на важные морские коммуниакции противника", мы увидим наше преимущество: российскому флоту было куда проще атаковать немецкие коммуникации в Балтийском и даже Норвежском море, чем флоту немецкому - атаковать наши коммуникации в Тихом океане. Что в Первой, что во Второй мировой войне.
Из сказанного выше не следует, что безусловное географическое преимущество невозможно. География даёт асимметрию, каждая позиция содержит преимущества и невыгоды. Однако, полагаю, предложенный выше инструмент исследования географического положения и его влияния на соотношение морских сил позволяет взглянуть на старую проблему по-новому. Оценить качество учёта и использования сторонами своих выгод и невыгод противника. И, в конце концов, отделить прихоти Тиамат от дел рук человеческих.
P.S. Я долго думал, но так и не смог придумать праздничный опрос вроде прошлогоднего или позапрошлогоднего. Если у присутствующих есть идеи по этому поводу, редакционная коллегия их с благодарностью и удовольствием рассмотрит.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →